Людовик 12 оценка современников. Анри Труа - пионер абсолютизма

"Что касается Генриха III [...] этот принц был счастливым, прославленным и победоносным, но стал несчастнейшим из королей, его предшественников, с того времени как вернулся из Польши, чтобы получить свое наследство - французскую корону.

Несчастен он был из-за своих собственных ошибок.
Несчастен из-за своей матери, которая давала с того времени плохие советы.
Несчастен со своей женой, которая была бесплодна.
Несчастен из-за своего брата, который покушался несколько раз на его жизнь.
Несчастен из-за своей сестры Маргариты, которая ненавидела его до смерти.
Несчастен из-за принцев крови, которые часто поднимали против него оружие.
Несчастен из-за своих союзников и соседей, поскольку Папа Сикст грозил ему отлучением.
Несчастен из-за своих подданных, будучи ненавидим гугенотами и презираем большей частью католиков.
Несчастен из-за своего восшествия на престол в своих двух королевствах.
Несчастен из-за своего благочестия, по которому одни оценивали его как святошу, другие как лицемера.
Несчастен из-за своих благодеяний.
Несчастен из-за своих поисков мира.
Несчастен из-за своих войн.
Несчастен из-за своих обещаний и клятв.
Наконец, был более несчастен в конце своего правления, чем в начале: один мерзкий ублюдок из монастыря, дьявольский убийца убил его в присутствии всей королевской армии там, откуда король хотел свершить свой триумфальный вход в Париж.
Нужно сказать, однако, что он был счастлив в вещах более важных.
Как знать, умирая, со всеми наиболее религиозными свидетельствами, чем этого можно было ожидать душе прекрасного христианина и католика"

Сципион Дюплекс,
"История Генриха III, короля Франции и Польши"

Говорят, что бы понять мотивы и характер человека, посмотри каким он был в юности - но в неменьшей степени верно осмысление характера молодого принца через его действия спустя десять-пятнадцать лет, когда он был уе коронованной особой, когда в его возможностях было множество искусов, и когда собственно можно увидеть истинное лицо политика!
Увы, нам не дано узреть заранее какой бы стал президент Украины из Виталия Кличко или из Юлии Тимошенко. Но зато мы можем оценить программу последнего монарха династии Валуа - и примерно представить его молодые годы...



С первых дней своего правления молодой король проявил озабоченность тем, в каком виде он сам и его двор предстанут перед подданными - причем достаточно рано наметился разрыв между благими намерениями короля и неизменно критическим к нему отношением со стороны различных групп подданных.

На чрезвычайную важность публичной стороны "ремесла короля" указывала своему любимому сыну и Екатерина Медичи. Королева-мать отправила Генриху, находящемуся ещё на пути во Францию, детально разработанный план правления, плод ее опыта и мудрости.



Генрих как король должен был показать себя хозяином положения.
Ему следовало также ввести обычай ничего не давать тем, кто ведет себя вызывающе. Он должен был поступить так в отношении 2-3х самых выделяющихся самодовольных господ, и все остальные станут вести себя как подобает.
Что касается королевских милостей, то ему следовало раздать их тем, кто будет верно служить ему и не сделает на своих должностях ни шагу без его ведома.
Король должен пересмотреть состав Королевского Совета.
В первую очередь он был должен заниматься делами государства, а лишь во вторую - бесконечными делами подданных, поскольку может принести большой вред желание отблагодарить человека, давая ему должность, которой он не достоин.
Таково же было ее мнение и по поводу фаворитов:
вместо того, чтобы иметь в каждой провинции большое количество преданных ему людей, король будет иметь из них дюжину, а когда они почувствуют себя такими возвысившимися и могущественными, они снимут королю голову, вместо того, чтобы признать, что именно он их и возвысил.

Также Екатерина считала, что полезнее всего с помощью званий, должностей и прочих наград приблизить к себе из провинции людей самых могущественных и способных идти навстречу, а также епископов, поскольку они стараются сохранить существующие порядки в своих епархиях.
Екатерина предостерегала Генриха от нарушения порядка ведения дел и поучала распределению времени между финансовыми и судебными делами.
[...]
Но главное - королева советовала Генриху изменить двор и свое поведение при дворе. Екатерина сумела установить жесткие правила, по которым жила не только она одна, но также король, и весь двор.
[...]
Для Раннего Нового времени ритуал торжественного въезда (Entr'e solennelle) суверена или высокого гостя в город, как уже отмечалось, имел очень большое значение. Собирались все сословия, и устраивался праздник.
Это была своего рода дань уважения суверену и клятва верности, признание подданства королю, и одновременно повод для просьб и даже требований: город просил подтвердить старые привилегии и пожаловать ему новые, а король ожидал от города какого-нибудь "добровольного дара".
В любом случае это были согласованные действия всех сословий и двора.
[...]
Понятие власти включало в себя представление о короле как о человеке, в котором соединяются три образа: сакральный, моральный и политический.



Наиболее древним из этих образов был сакральный - божественный, священный, восходящий еще к древнегерманским и дохристианским представлениям.

Идея сакральности королевской власти опиралась на евангельское учение, согласно которому всякая власть - от Бога.
Причем власть королей рассматривалась как отмеченная особой печатью, ибо, подобно ветхозаветным царям, они еще в раннее Средневековье стали совершать обряд миропомазания на царство наряду с коронацией.
[...]
Характерно, что с XII в. в церемонии коронации использовалось все больше элементов церковного обряда посвящения в сан: короли стали облачаться в тунику наподобие одеяния протодьяконов, начиная с Карла V, стали после елеосвящения надевать перчатки, как это делали епископы.
[...]
Генрих III на протяжении всего царствования старательно продолжал традицию чудесного врачевания августейшим прикосновением, но по мере нарастания недовольства его политикой, все чаще звучали обвинения в том, что он потерял этот дар. Король лечил больных во время своих процессий, но современники открыли счет невылеченным больным, тогда как при его предшественниках внимание было обращено лишь на случаи чудесных исцелений. Католическая Лига склонна была объяснять потерю этого дара тем, что король, заявляя о примирении католиков с протестантами, потворствовал еретикам.



И король, и его дворянское окружение сходились на том, что монарх должен воплощать в себе все христианские и рыцарские добродетели.
Эти добродетели предусматривали в первую очередь безусловную щедрость в отношении к своим приближенным.
Власть нуждалась в укреплении самой себя, и одним из важнейших средств, с помощью которых королевская власть укрепляла свое положение, поддерживая свой высокий престиж и славу, и была щедрость, которая не принимала в прямой расчет размеры накопленных богатств.
Можно было истратить все, что имелось, если это было необходимо для того, чтобы дарами, пирами, подношениями, демонстрацией имущества и всевозможных предметов роскоши, привлечь к себе симпатии определенных категорий населения или отдельных лиц, в поддержке которых правитель был заинтересован.
И чем выше стремился поставить себя король, тем более расточительным должно было быть его поведение.
Поэтому не только природная щедрость, но и стремление укрепить пошатнувшийся за время гражданских войн престиж королевской власти толкали Генриха III на все новые траты.

Но большинство подданных, особенно из числа горожан, оказалось невосприимчиво к этой "дворянской" составляющей его политики. В условиях не прекращавшихся войн, траты на постоянные балы, маскарады и наряды для придворных воспринимались особенно остро.

В мемуарах Л'Этуаля собраны данные о растратах и описания праздников, свадеб, карнавалов, а также стишки и брошюры, выпущенные по этому поводу, даже сам хроникёр отходит от своего традиционно лояльного отношения к королю, выказывая немалую иронию. В его мемуарах сохранился пасквиль по поводу "походов за деньгами" короля.
Генрих устроил процессию по улицам Парижа, говорят, "чтобы заставить поверить народ, что он очень благочестив и предан католицизму, но и для того, чтобы лучше пошарить в карманах парижских буржуа".

По древней традиции король в глазах многих своих подданных представлялся в образе отца щедрого, справедливого, милосердного. Этой же традиции он придерживался, когда назвал свою мать Екатерину Медичи "Матерью Франции".



Генрих III прежде всего показывал свою щедрость послам, чтобы они могли поведать своим государям о великолепии французского двора, устраивая пиршества по поводу подписания статей договоров с иностранными государствами.
[...]
Эпоха Возрождения произвела целую революцию при дворах европейских государей. Французский двор испытал огромное итальянское влияние: пышные итальянские дворы, особенно флорентийский, способствовали широкому развитию придворной жизни и являлись эталоном придворного быта.

Приезд во Францию Екатерины Медичи, которая в 1533 г. стала женой будущего короля Генриха II, повлек за собой появление при дворе регулярных балов, маскарадов и прочих празднеств, проходивших с подчеркнутым великолепием и торжественностью.
Со второй половины XVI в. все более существенным становилось влияние испанского двора и моды.
[...]


В праздниках и маскарадах придворной знати принимали участие и горожане. Очень часто придворные, попировав во дворце, отправлялись гулять по улицам Парижа в маскарадных костюмах, к ним присоединялись слуги и третье сословие.
Общество иронически относилось к этим празднествам, считая легкомысленным тратить деньги на подобные вещи во время гражданской войны и волнений в государстве, когда их не хватало на наведение порядка в королевстве. В мемуарах Л'Этуаля тщательно зафиксированы цены на наряды, желая этим показать несвоевременность подобных трат.



При дворе последних Валуа ставились спектакли, и придворные участвовали в них в качестве персонажей, также переодеваясь в античные костюмы и костюмы древнего Египта, в женские и мужские, равно как переодеваясь в костюмы других сословий. Часто переодевания могли приводить к неразберихе и скандалам.

Балы, карнавалы, балеты и другие увеселительные мероприятия при дворе устраивались в основном в весеннее время, почти каждые выходные, в зимнее и осеннее время - несколько реже. Порой в эти дни игрались свадьбы, где король часто был свидетелем или своего рода посаженым отцом, а также крестины, где король, соответственно, был крестным отцом.



В жизни придворного общества прогулки занимали очень большое место.
Почти каждый год король со своими миньонами в дни Заговения и Поста устраивали ночные похождения по городу.
Подобные празднества, особенно в пост, церковь не одобряла, особенно наглое поведение миньонов, которым король позволял безобразно вести себя в своем присутствии, стало мишенью для насмешек и критики со стороны проповедников.

Двор - это объединение аристократов вокруг принца-суверена.
Все важнейшие дела обсуждались здесь.
Это был динамичный творческий центр, который управлял всем королевством и соседними территориями, находящимися в вассальной зависимости от Франции.



Сердцевину двора составляли члены королевского дома и правители провинций, принцы крови, принцы, имеющие статус иностранных принцев, сюда прибавлялись родственники и их служащие, также служащие сокольничье-охотничьего двора и конюшенные.
Большую часть двора составляла охрана: гвардейцы разных национальностей - швейцарцы, шотландцы, французы.
Двор объединял огромное количество людей, причем все паразитировали за счет казны, и мужчины преобладали над женщинами, поскольку мужчинам служить при дворе было почетнее, чем женщинам.

[...]

Раскаяние носило тогда сакральный характер, это было таинство и надежда на спасение души, надежда на рай после смерти, на любовь Божью - "Покайтесь, и вам простится".
Покаяние вместе с королем имело тогда особый характер, поэтому Генрих Валуа и возрождал религиозные ордена.

Эти ордена были не новообразованные, а древние, претерпевшие изменения и развившиеся заново в конце XVI века. Король реорганизовывал старые ордена и адаптировал их к французской почве. Возрождение орденов было распространено в то время по Европе. Воссоздание орденов Генрихом III было не личным капризом, а ответом на современную форму религиозного волнения, которое возникало на разных уровнях общества.

Генрих III пытался разместить вблизи Парижа, если не в самом городе, представительства почти всех орденов, находящихся на территории королевства: Бернардинцев, Кающихся, Францисканцев, Иеронимитов, Кордельеров, Августинцев, Капуцинов, Святого Духа, Братства смерти и страдания Господа нашего Иисуса Христа.
Король являлся членом каждого из этих орденов.
Во время своего пребывания в Авиньоне, где находились различные братства Кающихся, король примкнул к Белым, так же сделали Монсеньёр, король Наваррский и большая часть придворных. Королева-мать дала своё имя Чёрным, а папский легат, кардинал д'Арманьяк - Синим.
Все они устроили великолепные процессии, стараясь при этом выразить своим видом благоговейное смирение.
Немного позже было создано еще одно братство Кающихся – Кающиеся Серые. Каждая из этих групп имела капеллу для моления: Белые - в монастыре Августинцев, Синие - в коллеже де Мормутье, Чёрные - в коллеже св. Михаила и Серые - в церкви Св. Элуа.
Создавая эти братства, Генрих думал о том, что они должны быть угодны Богу.

Орден Кающихся, состоящий из нескольких братств, в литературе упоминался под разными названиями: "Самобичующиеся, Кающиеся, или Флагелланты".


По одной из версий путём покаяний и самобичевания был спасён город Перуджа от голода и чумы. Орден возник в Италии и к концу XIII в. распространился по всей Европе.
Белое братство Кающихся, состоявшее из 33 человек по годам Христа, было расположено в Венсеннском лесу. Король выбрал именно этот лес для уединения, где мог побыть со своими братьями. Первые упоминания об уединениях в Венсеннском лесу относятся примерно к 1583 г.
Папа Римский дал согласие на образование здесь монастыря. Также королём было найдено ещё одно место для уединенных молитв - оратория в предместье Сент-Оноре, рядом с монастырём Капуцинов. Позднее Генрих специально построил там монастырь. Сент-Оноре и Венсеннская оратории просуществовали до дня Баррикад в 1588 г.

Генрих III написал устав ордена, изданный в книге: "Конгрегация Кающихся в Благовещение Богородице".
Он потребовал молиться только Богоматери. Первая церковная служба ордена была проведена в день Благовещения: король "в этот день устроил торжественную процессию братства Кающихся, которая произошла в 4 ч. после полудня в монастыре Августинцев и в соборе Нотр-Дам. На этой процессии король шёл без охраны и никак не отличаясь от других собратьев, шедших попарно, ни по одежде, ни по месту или порядку. Кардинал де Гиз нёс крест, герцог де Майенн, его брат, был мэтром церемонии… Королевские певчие и другие братья шли в ряд, в три различные группы, мелодично распевая молитву. Придя в церковь Нотр-Дам, все пели стоя на коленях Salve Regina под очень гармоничную музыку".



После посещения Венеции, Генрих вводит во Франции орден Святого Духа, взамен старому ордену Св. Михаила, изжившему себя. В праздник Св. Духа Генрих Валуа получил польскую корону и год спустя получил французскую, став Генрихом III.
Введение ордена Св. Духа было воспринято обществом с восхищением, однако в дальнейшем, процессии и церемонии ордена воспринимались как лицемерное театральное действо. В орден вошло всё высшее дворянство.
Орден был создан для защиты католической церкви и короля, кавалерами ордена Св. Духа могли стать только истинные католики.
[...]
О влиянии на двор рыцарско-монашеских орденов трудно сказать, это была одна из форм придворного этикета, но известно, что практика уединений, введённая Генрихом III, продолжалась и в XVII веке.
Генрих ввёл в высшем обществе новый тип благочестия: ордена были созданы специально, чтобы молиться и каяться, соблюдать на практике добродетель, связанную с моралью и христианской верой.
В своих религиозных представлениях, по мнению Л’Этуаля, король выполнял функцию скорее церковнослужителя, чем функцию правителя, который своих придворных "одел в грубую шерстяную ткань и затерялся все дни в новом благочестии, ведя больше жизнь монаха, чем короля".



Когда Генрих уходил в паломничества по территории королевства, он оставлял королеву-мать править в Париже вместо него, но при этом требуя подробного отчёта в своей деятельности.
[...]
Участвуя в религиозных процессиях, Генрих III всегда ходил пешком и в одеждах Кающихся по улицам и церквям в глубокой набожности.
Каясь в собственных грехах и молясь за грехи своих подданных, шепча молитвы и перебирая свои большие четки из черепов, которые с некоторого времени он носил на поясе, король пытался служить похвальным примером благочестия своему народу.
Это было оценено Пьером Л’Этуалем в его дневниках:
"Вот как этот славный принц жил больше как Капуцин, чем как король, не любя больше войну, его поле битвы - монастырь, а его кираса - власяница Каюшегося"


[...]
В процессиях принимали участие весь двор, парламент и выборные от города, часто с выносом реликвий:
"король устроил в Париже генеральную процессию, во время которой вынесли раку св. Женевьевы и реликвии из св. Капеллы, там присутствовали король и королевы: его мать, его жена и его сестра, королева Наваррская; присутствовала палата Парламента в полном составе в красных одеждах и выборные от города в полном составе".
Иногда процессии разделялись на две части: в одной из них принимал участие король со свитой, а в другой королева с придворными дамами. Святые места королева могла посещать и без короля: "королева вышла из Парижа, чтобы отправиться в паломничество в Собор Нотр-Дам-де-Льесс, чтобы молить Богородицу вступиться за неё,… чтобы иметь наследника и быть беременной сыном"
[...]
Как свидетельствуют мемуаристы того времени, далеко не всегда религиозные процессии подданными воспринимались адекватно: одни думали, что процессии устраивались, чтобы скрыть намерения короля унизить глав клиентел; другие думали, что он только показывает, что занят молитвами, чтобы усыпить народ; и третьи считали, что это внешняя набожность, служащая для того, чтобы скрыть свои наклонности к разгулу.
Чернь называла братства, организованные королём, "Братством лицемеров и атеистов".
[...]


Генрих же III Валуа сделал подобное самобичевание публичным, что подданные восприняли как лицемерие, а не как пример для подражания. Целая коллекция пасквилей и стишков, собранная Л’Этуалем, высмеивает участие короля в этих процессиях. Также образование орденов было воспринято обществом отрицательно. В этом увидели в первую очередь повод для новых сборов денег на содержание собратьев. Непонимание инициатив короля было характерно не только для горожан, но и даже и для придворного общества – основной социальной опоры монархии.

Трагическим завершением правления Генриха Валуа стало его убийство монахом-фанатиком в августе 1589 года.
Генрих прожил 38 лет и трагически погиб от руки якобинского монаха-фанатика, не оставив прямого наследника. Будучи очень умным и образованным королем, он всё же не смог овладеть политической обстановкой в стране и фанатично настроенными массами народа, возглавляемыми принцами, но смог создать великолепный двор, блеску которого завидовали все короли Европы, и копию которого воссоздал и дополнил уже в XVII в. Людовик XIV.
Фигура Генриха III в истории Франции так и осталась покрытой ореолом непонимания.



Генрих III создал у себя при дворе модель своего королевства в миниатюре, в котором его власть была абсолютна и безгранична. Кропотливая деятельность монарха по созданию собственного "имиджа" нашла свою оценку у современников, а также у историков-исследователей, которые до сих пор спорят о нравственном облике короля.

...а вот об этом будет в следующем посте...

• Current Music:What then is Love - Elyzabethan renessaince (The Boston Camerata)